— Я не разделяю твоих опасений, — говорил он во встроенный в наушник микрофон. — Да, я отдаю себе отчет о рисках… Перестань болтать. Вопрос закрыт и не подлежит обсуждению. Составляй договор так, как и было решено.
Поняв по металлу в его голосе, что разговор серьезный, я решила не мешать. Я так и не смогла точно определить, что там было в той бутылке. Наверное, витамины и какой-то алкоголь. Словом, выпивка для опохмелки. Напиток приятно согрел желудок, но меня сразу потянуло в сон, поэтому я прошла на кухню за чашкой кофе.
Подзарядившись кофеином, я расположилась на диване, чтобы проверить сообщения на своем смартфоне. И нахмурилась, обнаружив, что пропустила три звонка от папы, все в районе восьми утра в Калифорнии. Кроме того, нашлась еще дюжина пропущенных звонков от мамы, но общаться с ней раньше понедельника я не хотела. А еще там было сообщение от Кэри, буквально кричавшее: ПОЗВОНИ МНЕ!
Предварительно глотнув крепкого кофе, я сперва перезвонила папе.
— Ева!
Я сразу поняла: что-то случилось. И невольно выпрямилась.
— Папа… У тебя все в порядке?
— Почему ты не рассказала мне о Натане Баркере? — В его голосе звучала неподдельная боль. У меня мурашки поползли по спине.
Твою мать! Он знал. У меня задрожали руки, и я пролила горячий кофе прямо себе на бедро и руку. Но даже не почувствовала боли. Я была в панике от папиной реакции.
— Папа, я…
— Как ты могла ничего мне не сказать?! А Моника тоже хороша! Боже мой… Почему она молчала?! — судорожно вздохнул он. — Я имел полное право знать!
У меня защемило сердце. Мой папа — человек, способный потягаться с Гидеоном своей выдержкой, — кажется, плакал.
Чувствуя, что начинаю задыхаться, я поставила чашку на кофейный столик. После смерти Натана с его дела несовершеннолетнего правонарушителя был снят гриф секретности, и таким образом все ужасы моего прошлого стали доступны любому, имеющему возможность получить доступ к некогда закрытой информации. И у папы, как у полицейского, такая возможность, естественно, была.
— Но ты ведь ничего не мог поделать. — Я испытала самый настоящий шок, но ради папы постаралась взять себя в руки. Мой смартфон запищал, сообщая о входящем звонке, но я решила его пропустить. — Ни тогда, ни после того.
— Я мог быть рядом с тобой. Мог позаботиться о тебе.
— Папочка, ты и так сделал все, что мог. И самое главное — свел меня с доктором Трэвисом. Что изменило всю мою жизнь, поскольку я смогла решить свои проблемы. Невозможно передать словами, как помогли мне консультации доктора Трэвиса.
Он застонал, и стон его был полон душевной муки.
— Я должен был сражаться за тебя с твоей матерью. Ты должна была жить со мной.
— Господи! — У меня все перевернулось внутри. — Ты не вправе обвинять маму. Она понятия не имела, что происходит. А когда все открылось, то сделала максимум возможного…
— Она не сказала мне! — закричал он так громко, что я даже подпрыгнула. — Она обязана была сказать, черт побери! И как она могла не знать?! Ведь наверняка имелись следы… Как она могла их не замечать? Господь всемогущий! Ведь я видел их, когда ты приезжала в Калифорнию.
Я всхлипнула, не в силах больше сдерживаться:
— Я умоляла ее не говорить тебе. И заставила ее дать мне твердое обещание.
— Ева, ты ничего не могла решать. Ты была тогда ребенком. И она лучше тебя знала, что надо делать.
— Прости! — заплакала я. Непрерывный звуковой сигнал, говорящий о непринятом звонке, довел меня уже почти до белого каления. — Прости. Я не хотела, чтобы Натан причинил зло тем, кого я люблю.
— Решено. Я еду к тебе, — неожиданно спокойно произнес отец. — Вылетаю ближайшим рейсом. Позвоню, как только самолет приземлится.
— Папа…
— Я люблю тебя, моя дорогая. Ты для меня все на свете. — И с этими словами он дал отбой.
А я осталась сидеть в полуобморочном состоянии. Ведь теперь он будет есть себя поедом, и я не знала, что с этим делать.
Телефон в руке завибрировал, я посмотрела на экран, увидела мамино имя и решила не отвечать.
Поднявшись на дрожащих ногах, я бросила смартфон на низкий столик, словно телефон жег мне руку. Нет, сейчас я была просто не в состоянии с ней разговаривать. Я вообще не желала ни с кем разговаривать. Мне нужен был только Гидеон.
Спотыкаясь и задевая плечом стенку, я прошла по коридору. Услышала голос Гидеона и, обливаясь слезами, ускорила шаг.
— Я очень ценю твою заботу обо мне, но нет, — тихо, но твердо сказал он, и его голос звучал совсем не так, как во время невольно подслушанного мной разговора. Гораздо ласковее и интимнее. — Конечно, мы друзья. Ты знаешь почему… Я не могу дать тебе то, что ты ждешь от меня. — (Я завернула за угол и, уже войдя в кабинет, увидела, что он сидит с низко опущенной головой и внимательно слушает.) — Прекрати, — произнес он ледяным тоном. — Коринн, со мной эти штучки не пройдут.
— Гидеон, — прошептала я, вцепившись в дверной косяк так, что побелели костяшки пальцев.
Он поднял голову, резко выпрямился и вскочил на ноги. Сердитая гримаса мигом исчезла с его лица.
— Мне надо идти. — Он вытащил наушник и бросил на стол. — Что случилось? Тебе плохо?
Я бросилась к нему, и он с ходу поймал меня. Обнял, притянул к себе, и мне сразу стало легче.
— Папа все обнаружил. — Я прижалась лицом к его груди, в ушах до сих пор звенел полный боли голос отца. — Он знает.
Гидеон сжал меня в объятиях и принялся ласково укачивать. И тут у него зазвонил телефон. Тихо выругавшись, Гидеон вывел меня из комнаты. Надрывный звук двух одновременно трезвонивших телефонов только усилил мое беспокойство.
— Давай посмотрю, кто там тебя добивается, — предложил Гидеон.
— Это мама. Не сомневаюсь, что папа уже успел ей позвонить, а он страшно зол на нее. Господи, Гидеон… Он просто раздавлен.
— Я вполне могу понять его чувства.
Гидеон отнес меня в гостевую спальню и ногой прикрыл за собой дверь. Уложив меня на постель, он взял с прикроватного столика пульт и включил телевизор, потом убавил звук, так что в комнате слышались только мои судорожные рыдания. Лег рядом и принялся нежно поглаживать по спине. А я все плакала и плакала — до тех пор, пока не кончились слезы.
— Скажи, что надо делать, — попросил Гидеон, когда я успокоилась.
— Он едет сюда. В Нью-Йорк. — При этой мысли у меня скрутило желудок. — Думаю, постарается вылететь прямо сегодня.
— Когда будешь знать точно, я поеду с тобой встретить его.
— Ты не можешь.
— Черта с два не могу! — беззлобно ответил Гидеон.
Я протянула ему губы и тяжело вздохнула, когда он поцеловал меня.
